«Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла... шесть – несчастье... вечер – семь...»

Неприкасаемых нет, но я хочу все это сказать иначе. Через призму разговора Воланда с Берлиозом в самом начале книжки. В самом начале, чтобы потом не обижались, были расставлены все красные флажки приоритетов. А именно: Человек смертен. И что ужаснее всего: Внезапно смертен. Разумеется, с опытом человек делает много ошибок, но гораздо меньше, чем без опыта. Вот, например, вы знаете, что будете делать сегодня вечером? Нет, нельзя! Нельзя так примитивно, так вульгарно обращаться с классикой. Здесь не обойтись без первоисточника, уж простите меня дурака, но я открою книгу и процитирую диалог о «не очень ясном» предмете. Каковым является и рынок, как неотъемлемая составляющая нашей жизни.

…Но вот какой вопрос меня беспокоит: ежели бога нет, то, спрашивается, кто же управляет жизнью человеческой и всем вообще распорядком на земле?

- Сам человек и управляет, - поспешил сердито ответить Бездомный на этот, признаться, не очень ясный вопрос.

- Виноват, - мягко отозвался неизвестный, - для того, чтобы управлять, нужно, как-никак, иметь точный план на некоторый, хоть сколько-нибудь приличный срок. Позвольте же вас спросить, как же может управлять человек, если он не только лишен возможности составить какой-нибудь план хотя бы на смехотворно короткий срок, ну, лет, скажем, в тысячу, но не может ручаться даже за свой собственный завтрашний день? И, в самом деле, - тут неизвестный повернулся к Берлиозу, - вообразите, что вы, например, начнете управлять, распоряжаться и другими и собою, вообще, так сказать, входить во вкус, и вдруг у вас... кхе... кхе... саркома легкого... - тут иностранец сладко усмехнулся, как будто мысль о саркоме легкого доставила ему удовольствие, - да, саркома, - жмурясь, как кот, повторил он звучное слово, - и вот ваше управление закончилось! Ничья судьба, кроме своей собственной, вас более не интересует. Родные вам начинают лгать, вы, чуя неладное, бросаетесь к ученым врачам, затем к шарлатанам, а бывает, и к гадалкам. Как первое и второе, так и третье - совершенно бессмысленно, вы сами понимаете. И все это кончается трагически: тот, кто еще недавно полагал, что он чем-то управляет, оказывается вдруг лежащим неподвижно в деревянном ящике, и окружающие, понимая, что толку от лежащего нет более никакого, сжигают его в печи. А бывает и еще хуже: только что человек соберется съездить в Кисловодск, - тут иностранец прищурился на Берлиоза, - пустяковое, казалось бы, дело, но и этого совершить не может, потому что неизвестно почему вдруг возьмет - поскользнется и попадет под трамвай! Неужели вы скажете, что это он сам собою управил так? Не правильнее ли думать, что управился с ним кто-то совсем другой? - и здесь незнакомец рассмеялся странным смешком.

Берлиоз с великим вниманием слушал неприятный рассказ про саркому и трамвай, и какие-то тревожные мысли начали мучить его. «Он не иностранец! Он не иностранец! - думал он, - он престранный субъект... Но позвольте, кто же он такой?»

- Вы хотите курить, как я вижу? - неожиданно обратился к Бездомному неизвестный, - вы какие предпочитаете?

- А у вас разные, что ли, есть? - мрачно спросил поэт, у которого папиросы кончились.

- Какие предпочитаете? - повторил неизвестный.

- Ну, «Нашу марку», - злобно ответил Бездомный.

Незнакомец немедленно вытащил из кармана портсигар и предложил его Бездомному:

- «Наша марка».

И редактора и поэта не столько поразило то, что нашлась в портсигаре именно «Наша марка», сколько сам портсигар. Он был громадных размеров, червонного золота, и на крышке его при открывании сверкнул синим и белым огнем бриллиантовый треугольник.

Тут литераторы подумали разно. Берлиоз: «Нет, иностранец!», а Бездомный: «Вот черт его возьми! А?»

Поэт и владелец портсигара закурили, а некурящий Берлиоз отказался.

«Надо будет ему возразить так, - решил Берлиоз, - да, человек смертен, никто против этого и не спорит. А дело в том, что...»

Однако он не успел выговорить этих слов, как заговорил иностранец:

- Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус! И вообще не может сказать, что он будет делать в сегодняшний вечер.

«Какая-то нелепая постановка вопроса...» - помыслил Берлиоз и возразил:

- Ну, здесь уж есть преувеличение. Сегодняшний вечер мне известен более или менее точно. Само собой разумеется, что, если на Бронной мне свалится на голову кирпич...

- Кирпич ни с того ни с сего, - внушительно перебил неизвестный, - никому и никогда на голову не свалится. В частности же, уверяю вас, вам он ни в коем случае не угрожает. Вы умрете другой смертью.

- Может быть, вы знаете, какой именно? - с совершенно естественной иронией осведомился Берлиоз, вовлекаясь в какой-то действительно нелепый разговор, - и скажете мне?

- Охотно, - отозвался незнакомец. Он смерил Берлиоза взглядом, как будто собирался сшить ему костюм, сквозь зубы пробормотал что-то вроде: «Раз, два... Меркурий во втором доме... луна ушла... шесть - несчастье... вечер - семь...» - и громко и радостно объявил: - Вам отрежут голову!

Предсказывать валютные курсы? - говорите. Ну, так мы никогда и не предсказываем. Торгуем, а это две разные вещи. Мягко говоря, в этой работе бывают издержки. Хм-гм. Вот как теперь. И вот мы уже не предсказываем ничего, кроме роста доллара, и повторяем вслед за «умниками» всего мира, что доллар будет расти долго. Новую, навязанную нам догму. Они нам в голову ее вдолбили, посредством животных инстинктов: страха, жадности и глупости. Впрочем, им то откуда знать? Это значит, мы опять выскакиваем из своих штанов и делаем никчемные прогнозы. А именно: Доллар будет долго расти. И весь вопрос только в том, (1) будет ли коррекция, (2) где и когда она будет. Хых! А что ты можешь нам предложить взамен? - спросите вы с нетерпением, присущим широкой публике. Я всегда могу, точнее - пока могу. Пока еще не выжил из ума. Коррекция будет, это понятно и ежу. Но вы не учитываете еще одну интересную деталь: эта коррекция будет вовсе не коррекция, новый тренд в другую сторону. Без коррекций. Называется маятник. Это так называется давно и правильно: не тренд, но маятник. Помните, как в другой классической книжке? «Однажды в четверг пойдет дождь. Рынок будет пузыриться и булькать, строительство будет на подъеме». (Ха-ха-ха, какая ирония, 18% мом рост нового хаузинга). И рынок засбоит, и люди скажут - просто коррекция. Но вы никому не верьте и сразу идите ко мне… Что-то в этом роде, это я уже по памяти цитировал… Ась? Не уезжайте в Кисловодск, то есть, а сразу ко мне, хххых.